Пару лет назад прыжок Ирины Жук на 4,40 метра вызвал в кулуарах белорусской легкой атлетики настоящий ажиотаж. Прыжки с шестом, а, тем более, их женская часть, долгое время пребывала на таких задворках соревновательной программы, куда заглядывают лишь по воле случая. И вот – результат с претензией на международный уровень. На завершившемся накануне чемпионате Беларуси Ира, летом допрыгнувшая до финала чемпионата Европы, с отметки 4,40 уже только начинала выступление. Все соперницы остались на 30 сантиметров ниже. Жук, правда, также не смогла в очередной уже раз переписать долгое время остававшийся недостижимым национальный рекорд, но заверила: это вопрос времени. Даже пяти минут общения с ней убеждают: не преувеличивает.
- Я очень изменилась. Набралась опыта, стала сильнее физически, увереннее. По большому счету, сегодня в сектор выходит уже совершенно другой человек. Вот вам показательный момент. Из-за того, что шесты оказались слишком мягкими, на начальной высоте – 4,40 – и сделала две неудачные попытки. Еще одна – и «баранка». На чемпионате Беларуси! В прежние годы меня такая ситуация гарантированно выбила бы из колеи и заставила бы дико нервничать. Вышла и сделала результативную попытку.
Все уже успели привыкнуть, что ты регулярно обновляешь национальный рекорд. В этот раз не получилось: это задевает самолюбие?
- Я рекорды устанавливала на пике формы – в феврале. Сейчас январь. Главный старт зимнего сезона – чемпионат Европы в Глазго – вообще в марте. Если бы я сейчас обновила рекорд, было бы, конечно, приятно. Но гораздо лучше показывать максимальный результат там, где это нужнее всего. До чемпионата Европы еще есть время, буду набирать форму и, думаю, проблем с рекордом не будет.
Рекорд Беларуси в помещении – 4,62 метра, на открытом воздухе – 4,67. Оба принадлежат тебе. Насколько выше ты способна летать?
- Я готова хорошо, но понятия не имею, насколько. Очень надеюсь, что за 4,70 я «бомбану».
Ты как-то обмолвилась, что очень хотела переписать рекорд Беларуси, потому что он был не совсем белорусским…
- Я хотела этого с того самого момента, как Анастасию Шведову привезли из России и взяли в нашу сборную. Меня это очень задело. Я тогда еще маленькая была, но у меня появилась цель: перепрыгнуть ее! Ну как так: выходит, в нас, белорусских спортсменок, никто не верит? Россиянку привезли?
Сколько тебе тогда было?
- 17 лет, но я уже прыгала 3,90. Можно было и меня «продвигать», но кто-то там решил пойти по простому пути. Хотя гораздо лучше и правильнее взять своего талантливого спортсмена и помочь ему вырасти.
Тебе не помогали?
- В тот момент – нет. Сейчас, конечно, поддерживают, а семь лет назад в шестовиков здесь никто не верил. Прямо говорили: если кто-то из вас 4,30 прыгнет – будет счастье. А сейчас я с 4,40 начинаю, прыгаю 4,67, а мне намекают: можно было бы и выше!
Считаешь, что вписала свое имя в историю белорусской атлетики?
- Еще нет. Для этого я должна прыгнуть сантиметров на 25 выше. Тогда я буду уверена, что этот рекорд еще долго никто не побьет. А так – всего 4,67. Это невысокий результат, его можно побить.
Пока тех, кто на это способен, в Беларуси не просматривается.
- Девочки еще растут. Я им стараюсь помогать. Не потому, что ращу себе соперниц, а просто хочу продвигать прыжки с шестом в Беларуси. Например, Кристина Концевенко: хорошая, талантливая. Почему бы ей не помочь.
А что ты еще делаешь для продвижения вида?
- Выбираем с тренером деток. Я подсказываю ему, на что нужно обратить внимание, а на что – нет. Тренер у меня очень добрый, готов всех готовить, всех тренировать. А я сразу вижу: вот этот – сразу нет. А другой – очень даже. Кстати, это не значит, что мне тренер не нужен. Да, я помогаю выбирать детей, многое вижу и понимаю, но все, чего добиваюсь я сама – это его интеллект, его тренировки и его видение. Сама себе я не могу придумать тренировку. А талантливых детей, кстати, много. У нас в Гродно есть четыре талантливые девчонки. Они пока еще очень маленькие, но, думаю, лет через пять ситуация в нашем виде спорта станет гораздо оптимистичнее.
В чем была твоя мотивация?
- Был один случай. Когда я была на Юношеских Олимпийских играх, тренер Елена Исинбаевой – Евгений Трофимов – подошел к моему тренеру и сказал: «Из всех, кого я здесь вижу, только она будет прыгать». То есть я. Не знаю, чем я ему так понравилась. Говорил, глаза только у меня горели. Меня это очень завело. И, кстати, из всех, кто тогда выступал, сейчас в секторе осталась только я и Ангелика Бенгтсон из Швеции.
Тебя легко завести?
- Когда я установила рекорд Беларуси – 4,67 метра, я до этого дважды не взяла 4,61. Мне девчонки-соперницы из России и Украины сказали: «Ну что, ставь хоть 4,67 – все равно сегодня ничего не прыгнешь». Я подумала: «Не прыгну? Ну, смотрите: сейчас «бомбану» … Поздравили. Они ведь не со зла, мы хорошо дружим. Просто знали, что можно меня так завести.
Со стороны может показаться, что в секторе каждая спортсменка старается максимально сконцентрироваться и абстрагироваться, а вы, оказывается, шутите.
- Для каждого подходит своя модель поведения. Мне нравится не зацикливаться. В этом случае я начинаю сама себя накручивать, сжигать энергию. Вот поговорить, посмеяться – это другое. Мы с Анжеликой Сидоровой из России постоянно так шутим – ужас! Подкалываем друг друга, обсуждаем. Потом в какой-то момент она обычно говорит: «Все, меня не трогай – нужно собраться…» Так и соревнуемся.
Твое выступление на чемпионате Европы в Берлине показало, что ты на кураже можешь на крышу мира запрыгнуть, а если эмоций нет…
- В этом вся и проблема: я прыгаю только тогда, когда я на эмоциональном подъеме. Если же в жизни случился какой-то переворот, или, как тогда, Виталик (Виталий Жук – белорусский десятиборец, муж Ирины – прим.авт.) медаль выиграл – все пропало. Я тогда, в Берлине, все эмоции на его выступление потратила, и на следующий день просто ничего не могла сделать.
Этим можно научиться управлять?
- Да, и я потихоньку учусь. Работаю с одним специалистом, который мне очень помогает. Кто? Не скажу…
Думаю, многие бы хотели узнать, как можно залезть к себе в мозги и все там разложить по полочкам.
- Это, действительно, большая проблема для многих спортсменов. Особенно для прыгунов с шестом. Нам еще нужно шест взять, и мозги в этот момент мешают: страшно ведь.
Прыгать с шестом страшно?
- Мне – нет. Делать сальто назад на гимнастическом бревне куда страшнее. Я знаю, восемь лет гимнастикой занималась.
Почему в легкую атлетику ушла?
- Родители решили, что перспективы у гимнастики в Беларуси нет. В шесте тогда, правда, тоже не просматривалась, но я знала, что гимнастикой поначалу занималась Елена Исинбаева. Сказала маме: она – гимнастка, я – тоже. Попробую… Сейчас, глядя на нашу сборную по гимнастике, понимаю, что тот переход был одним из самых лучших решений моих родителей.
Ты часто вспоминаешь Исинбаеву: стараешься быть на нее похожей?
- Раньше хотела. У нее очень хорошая техника прыжка. К тому же и сама она тоже очень эмоциональная. Лично с ней я не знакома, но вижу по ее интервью, что она эмоциональный человек, но в отличие от меня умеет контролировать свои эмоции.
Складывается ощущение, что Исинбаева еще и за правду всегда ратует. Ты тоже?
- Из-за этого у меня постоянно проблемы в отношениях с людьми. Я всем всегда говорю в лицо правду, а правду никто не любит. В итоге у меня постоянные конфликты. Как по мне, то пусть уж лучше мне правду скажут, чем всякую ерунду.
С тобой сложно?
- Да!
Так уверенно говоришь, словно это достоинство.
- Я по натуре – псих, и мне очень сложно угодить, эмоции эти. Сейчас все хорошо, а через две минуты все плохо и всем «каюк».
Наверное, выдержать это можно, лишь обладая выносливостью десятиборца…
- Вот это – точно. Виталик настолько спокойный и так терпеливо относится ко всем моим причудам: «Сейчас ты попсихуешь – я, пожалуй, пойду. Вернусь – уже смеяться будешь». Он непробиваемый, но многоборец таким, наверное, и должен быть. Десять видов делать нужно, и если в одном все эмоции, как я выплеснешь, то остальные можно и не начинать. А он до третьего места на чемпионате Европы дошел.
Кстати, как считаешь: эта бронза – стечение обстоятельств, его заслуга, промежуточный этап?
- Его заслуга, заслуга нашего тренера и моя вера в него. Я, действительно, безумно верила, что это возможно. Просто знала, что из Берлина кто-то из нас приедет с медалью. Причем казалось, что именно он. У меня же такая конкуренция! Хотя в десятиборье тоже не сахар, но ему словно кто-то расчищал дорогу. Думаю, он заслужил этот успех хотя бы «по совокупности». И тренера сменил, и столько всего нехорошего в жизни пережил. У Виталика ведь еще до спорта было много операций. Врачи говорили, что он никогда не сможет заниматься спортом, а сейчас он – бронзовый призер чемпионата Европы в десятиборье!
Он сам-то в себя так верит?
- Не верит. Бывает, говорит: «Это же как-то нужно 5 метров прыгнуть…» А я ему: «Что значит «Как-то»? Встал, пошел и перепрыгнул!» Он, правда, мне в ответ тоже заявляет порой: «Что тебе до той Исинбаевой допрыгнуть?» Вселяет в меня уверенность, и это помогает.
Спортивная семья – это сложно?
- Есть определенные моменты. У нас, например, один тренер, и мы постоянно находимся вместе. Утром тренировка, потом домой, вечером опять. 24 часа в сутки! А для отношений это не очень хорошо: люди начинают приедаться друг другу. Тем более, что меня с моим характером 24 часа в сутки даже я сама с трудом выношу. В итоге решили давать друг другу отдых. У Виталика есть хобби – он рыбалку любит. Я его без проблем отпускаю хоть на целый день. Я своими делами занимаюсь. Сейчас у меня будет много стартов – тоже отдохнем. Или вот еще момент: оба устали, приехали с тренировки голодные, без сил. Виталик становится, помогает. Наверное, если бы он, как многие мужчины, считал, что «место женщины – на кухне, а я деньги зарабатываю», я бы с ума сошла.
Тем более, еще поди разберись, кто больше зарабатывает.
- У десятиборцев нет такого количества стартов, как в других видах, но их летние туры могут приносить достаточно неплохой доход. Плюс отдельные бонусы на призовые места на каждом старте. В общем, хороший десятиборец может хорошо заработать.
- А сильный шестовик?
- Им платят уже только за то, чтобы приехали на турнир. Меня, кстати, уже зовут, но о таких суммах пока речи не идет. У меня ведь результат всего 4,67 метра.
- Елена Исинбаева в свое время добавляла по сантиметру к мировому рекорду, хотя могла сразу на 5-7 его улучшить. Потому что призовые. А для тебя важнее доход или самореализация?
- Исинбаева правильно делала: здесь одно без другого не существует. Тем более, что такие достижения требуют серьезных жертв здоровьем. Но для меня деньги не первостепенны. Коммерческие старты это, например, еще и соревновательный опыт. Я ведь не могу просто взять и после чемпионата Беларуси поехать на чемпионат Европы. Даже с шестами до сих пор неразбериха. Подобрать его – целая наука. Я сейчас стала быстрее, сильнее, и все шесты для меня кажутся мягкими. Я начинаю соревнования на том шесте, на котором в прошлом году рекорды страны устанавливала. Это говорит о том, что сезон обещает быть хорошим: чем жестче шест – тем выше можно взлететь. Но при этом важно правильно их подобрать, а сделать это можно, лишь пробуя.
Сколько стоит шест?
- Тысячи полторы долларов. Но это не значит, что я «напробую» на десять тысяч. Обычно можно приблизительно прикинуть, какой коэффициент тебе подойдет. Заказываешь, везешь на соревнования. Кстати, возим сами. Обычно у меня с собой около семи шестов. Везу на машине, тащу в аэропорт. Вся пачка килограммов 15 весит.
В нынешнем сезоне, говорят, придется часто ездить: предстоит много важных стартов: чемпионат Европы, матчевая встреча Европа-США, чемпионат мира…
- Зимой буду выступать раз в четыре дня. Летом пока не знаю, но немного жаль, что женского шеста нет в программе II Европейских игр, но выступить на матчевой встрече Европа-США также будет очень интересно. Соревнования будут дома, приедут мои родители – они работают за границей – к тому же это соперничество Европы и Америки. Очень принципиально! Будет очень круто «уделать» дома хоть одну американку! Да и на чемпионате мира планирую замахнуться на высокие места. Думаю, к этому я уже готова, да и Олимпиада впереди. Ведь если не прыгать высоко, нечего туда и ехать. А я хочу там выступить.
***
Интервью: Дмитрий Комашко, sb.by
