Обратите внимание — на всех трех чемпионатах Европы Алина завоевывала медали с разными тренерами. Сейчас у нее американский наставник, и она говорила, что посмотрит, подходит ли ей его методика. Судя по всему, подошла. Не обижая труд тренера и вклад его в успех скажу, что Алина сама по себе уникальная спортсменка с железобетонным характером. В Белграде ее нервная система справилась с чередой фальстартов, никакой тренер этому не научит.

У нас нет такого понятия — старый или новый допинг. Сейчас эта тема вообще закрыта. Мы сейчас все делаем для того, чтобы никто даже подумать не мог о допинге, выбиваем почву из-под ног. Увеличение количества проб — это наш сигнал спортсменам. Да, это дополнительные затраты, мы ведь не только олимпийцев берем, но и наш резерв проверяем. Кровяной допинг тоже проверяем, может быть, не в таком количестве, поскольку это дорогостоящее мероприятие. Если есть сигнал на какого-то спортсмена, проверят его и на кровяной допинг. Так или иначе — если человек попадет на соревнования, у него все равно возьмут допинг-пробу. Не говоря о том, что к нам регулярно приезжают допинг-офицеры ВАДА и ИААФ для осуществления внесоревновательного контроля. Вопросу борьбы с допингом со всех сторон уделено гиперповышенное внимание.

Восемь лет прошло, людям сейчас говорят, что у них обнаружен положительный результат при перепроверке проб. Я с ними общаюсь, и я вижу искренние слезы на глазах. Человек разводит руками, человек божится, но ничего никому не доказать.

Тот сигнал мы внимательно разобрали. Он о том, что мы не выделяем на борьбу с допингом столько денег, сколько Франция или Германия. Естественно, в пропорциональном отношении. И нам дали понять, чтобы мы увеличили количество проб, чтобы увеличили антидопинговый бюджет, чтобы не только они присылали в Беларусь офицеров, но и мы на местах осуществляли проверки. Сегодня мы увеличили количество взятия допинг-проб в два раза и теперь вполне соответствуем всем требованиям.

Вы правильно сказали, есть соревнования, которые проводятся на стадионах вместимостью 30 тысяч, не меньше. У нас на "Динамо" после реконструкции будет в районе 20 тысяч мест, и этот вопрос был задан на самом высоком уровне — а не получится ли так, что мы сделаем "конфетку" малой вместимости. Сейчас я вам отвечаю — так не получится. Мы заручились поддержкой и Себастьяна Коэ, и Сергея Бубки, и президента Европейской ассоциации легкой атлетики. Общее мнение таково, что уж лучше аншлаг на 20-тысячном стадионе, чем на треть заполненные стотысячные трибуны, как было в "Лужниках" на чемпионате мира 2013 года. Нужна хорошая телекартинка, она играет огромную роль. Мне высокопоставленные спортивные чиновники сказали именно так: количество зрительских мест — величина относительная. Так что мы остаемся на проектной величине вместимости трибун, но делаем из стадиона "конфетку".